Женственный образ японского мужчины. Традиции мужской утонченности
Многие поклонники японской культуры замечают, что канон мужской красоты в этой стране весьма специфичен и довольно далеко отстоит от западных брутальных идеалов. Конечно, консервативное большинство не так подвержено этим тенденциям, но в отдельных сферах жизни - таких, как сцена, съемочная площадка или клуб в модном районе Токио - японские молодые люди радуют взгляд причудливостью образов и почти женским изяществом.
Своим обликом они привлекают в первую очередь девушек, которые очень рады возможности назвать мужчин вторым прекрасным полом и сходят с ума от любви к утонченным красавцам.
В чем причина этого смешения тендерных канонов? Или же, говоря об утрате традиционных ценностей, мы не вполне представляем себе, что именно традиционно для японцев? Далее мы попробуем проследить развитие женственного образа японского мужчины и осветить некоторые тенденции в современной мужской моде Азии.
Наследие самураев
Говоря о самураях в контексте темы женственного в мужчинах, нельзя не вспомнить фильм Осимы Нагисы «Табу», главный герой которого, красивый и холодный Содзабуро, сводит с ума как женскую половину зрителей, так и своих собратьев по ополчению. К теме любви среди самураев и воспеванию мужской красоты обращались многие японские классики: например, Ихара Сайкаку, который в ряду произведений, посвященных японским женщинам, написал книгу «Великое зерцало любви мужчин», вышедшую в 1687 году; или Юкио Мисима, написавший роман «Запретные цвета» и уже в двадцатом веке жизнью и смертью воплотивший самурайские традиции. Отчасти японская концепция «сюдо» (любви между мужчиной и юношей) сопоставима с греческими представлениями о высоких чувствах воинов или ученых мужей: смысл любовных отношений между мужчинами состоял для греков в развитии и культивации мужественности, не тронутой женским вмешательством. Впрочем, нужно признать, что элемент ритуализированной гомосексуальности в среде самураев стал поводом для многочисленных спекуляций и разночтений. Неверным было бы представление о самураях как о некой особенной касте, все члены которой были связаны отношениями подобного рода - в духе высказывания греческого мыслителя Ксенофонта о том, что «нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов». На деле романтические связи между самураями имели место, но не были обыкновением. Часто они видятся там, где было всего лишь исступленное вассальное служение своему даймё, затмевающее все прочие привязанности и чувства. Красота самураев пленяла прекрасных женщин - благовоспитанных барышень и таинственных гейш. И, конечно, не фривольные соображения формировали внешний облик самурая. Они были и оставались рыцарями, связанными узами долга. Внимание к своему телу, чистота, опрятность и благообразие признавались такими же добродетелями, как отвага, позволяющая принести все это в жертву во имя служения. Изящество внешности и жестов таило мастерство воина, рыцаря, который готов не задумываясь пожертвовать жизнью ради чести. Самураи проводили долгие годы в изнурительных тренировках, бились на мечах, копьях и без оружия. Однако по сравнению с европейскими средневековыми рыцарями и воинами более поздних эпох самураев можно было считать образцом чистоты и опрятности. Носили самураи кимоно и накидки с вытканными на них фамильными гербами, которые являлись предметом гордости, указывая на дворянское происхождение - из уважения к ним одежду старались держать в чистоте. Как правило, самураи гладко брили лицо, не оставляя ни усов, ни бороды. Прически различались в разные исторические периоды и зависели от конкретного социального положения воина. Так, в XVI веке распространенной прической были выбритые у лба и темени волосы, с фрагментами, оставленными на висках, тогда как оставшиеся волосы собирались в узел на затылке. Ронины (странствующие самураи, потерявшие сюзерена) отпускали длинные волосы, не делая причесок.
Исторический образ воина-вассала и по сей день является знаковым для Японии, а облик самурая остается предметом восхищения.
Театр кабуки
Кабуки - традиционный японский театр, зародившийся в XVII веке и представляющий собой сочетание драматического искусства, музыки и танцев. Примечательно, что в период зарождения театра и мужские, и женские роли в нем исполнялись женщинами. Публика очень любила эти представления, которые отталкивались от народных песен и сказаний, а зачастую поражали средневековой грубостью и площадными мотивами, почерпнутыми из повседневности. Представления, как правило, были комедийными зарисовками, призванными развлекать, но можно сказать, что искусство исполнительниц было не самым первым, что занимало публику. Сами актрисы также не отличались благонравным поведением, и поклонники постоянно стремились добиться их расположения. Эта в высшей степени вольная атмосфера пришлась властям не по нраву, и в первой половине XVII века женщинам было запрещено принимать участие в постановках. Тогда-то и начал формироваться тот кабуки, который считается классическим и сегодня - театр мужского драматического искусства. Его характерной особенностью было мастерство «оннагата» - роли женщин и девушек были отданы молодым красивым юношам с нежными лицами и плавными жестами. Юношей тщательно гримировали, чтобы добиться фарфоровой белизны лиц, одевали в женские наряды, обучали изящно семенить, подражая женской походке. Но вскоре стало ясно, что и здесь есть где разгуляться страстям - утонченные актеры-юноши ни в чем не уступали женщинам, так что уничтожение «женского театра» (онна-кабуки) мало что изменило. Неудивительно, что вскоре «театр юношей» (вакасю-кабуки) был также признан аморальным и вредным для общественных нравов. После этого какое-то время в театре играли только зрелые мужчины - именно в этот период сформировалось сложное, многогранное искусство кабуки, известное и по сей день. Намного позже актрисам было позволено вернуться на сцену, но визитной карточкой кабуки к этому времени уже стала мужская игра. Неподготовленному европейцу такое положение дел может показаться странным и неестественным, однако не стоит забывать о том, что кабуки - чрезвычайно стилизованное представление, содержащее в себе куда больше символизма и многозначности, чем европейский театр. Поэтому очень большую значимость приобретает момент условности, «игры» как таковой. Каждая поза, каждое выражение лица имеет здесь свое название и конкретную драматическую цель. Таким образом, кабуки с его традицией оннагата - еще один ключ к пониманию театрализованных и насквозь «искусственных» мужских подиумов и улиц Харадзюку.
«Как денди лондонский одет»
Эти пушкинские строчки о Евгении Онегине часто приводят, обращаясь к традиции дендизма в России, которая в этой сфере брала пример с Англии – владычицы морей и умов франтов. Мы же заговорили об этом, потому что наравне с традиционными тенденциями мужской утонченности, идущими из японской истории, существует еще один мощный источник вдохновения для современных азиатских дизайнеров и уличных модников. А именно - элегантный стиль европейских джентльменов XIX столетия. Законодатели мод в этой области - денди. К известным денди причисляют, в частности, Оскара Уайльда, Байрона, Бодлера, Гюисманса.
Появившись в начале 19 века, термин «денди», в значении «франт» или «щеголь», описывает характерное явление эпохи. В этот период, впрочем, классический мужской костюм только формировался. Позже панталоны превратились в брюки, сюртук - в пиджак, а шейный платок - в известный нам галстук. Идеальный денди не следует моде слепо, а создает ее, обладая достаточной харизмой, чтобы в своих новациях стать объектом подражания, а не насмешек. Дендизм как искусство - умение следовать классическому канону в костюме и в то же время привносить в него экстравагантность; умение быть заметным, но в то же время не вульгарным. Например, Оскар Уайльд, блестящий эстет во всем, поражал современников как своими яркими жилетами, так и парадоксальными афоризмами.
Именно дендизму мы обязаны формированию тех норм чистоты и опрятности, которые сейчас кажутся нам привычными, хотя сложились они только в XIX веке. Во времена средневековья и Возрождения о гигиене говорить не приходилось. Не слишком изменилась эта ситуация и в «галантную эпоху» - под париками дам и кавалеров прятались засаленные волосы, запах немытых тел стремились перебить сильными духами, а некоторые изящные барышни носили при себе золотые вошегубки, предназначенные для ловли насекомых. Регулярное мытье являлось довольно сложной и дорогостоящей процедурой (не так-то просто натаскать воды для целой ванны, да еще и нагреть ее — даже если всеми этими хлопотами заняты слуги). Поэтому в раннюю эпоху дендизма стремление принимать частые ванны казалось странностью, особенно если речь шла о мужчине. «И для чего ему мыться и бриться ежедневно?!» - удивлялись современники, глядя на Джорджа Браммелла, знаменитого английского денди начала XIX века. Такое желание следить за своей внешностью казалось им странным и больше подходящим для леди, чем для джентльмена. Но благодаря Браммеллу сформировались новые каноны джентльменства, предписывающие уважение к своему телу и аккуратность. Пушкин, который сам был не чужд дендизма, в «Евгении Онегине» пишет: «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Можно представить себе, каким было мировоззрение в обществе, где чистые ногти наводили на мысль о том, что их обладатель - легкомысленный вертопрах с женственными повадками.
Однако дендизм - это не только стремление хорошо выглядеть и следовать моде. В дендистский кодекс поведения входит также умение держать себя в обществе: убийственная вежливость, отточенность манер, умение в любой ситуации выбирать наилучшую линию поведения. Мужественность благодаря дендизму стала более культурной, сдержанной и утонченной.
Азиатская мужская мода сегодня
Описанные выше тенденции образовали те уникальные образы японских молодых мужчин, которые заставляют сжиматься сердца фанаток, просматривающих модные журналы или клипы любимой рок-группы. Джей-роковские исполнители воплощают традиции дендистской театрализации жизни, появляясь на публике в невероятных костюмах и с еще более невероятными прическами. Музыкантам, чье творчество лежит в рамках течения Visual kei, свойственен андрогинный вид. Те приметы их внешности, которые европейцы сочли бы явным недостатком мужественности, японцы однозначно опознают как нечто очень привлекательное для девушек. Макияж «визуальщиков» напоминает о традиционном японском театре, указывая на то, что музыкант - человек творческий, живущий в мире сценической условности.
Хватает удивительных юношей и на улицах. По Токио расхаживают, чинно подставив локти спутницам-лолитам, «элегантные готические аристократы» - прямые потомки денди. Считается, что термин «элегантный готический аристократ» ввел Мана - один из основателей группы Malice Mizer и икона готического стиля в Японии. В качестве отличительной особенности направления можно назвать его ориентацию на западную мужскую моду прошедших столетий. «Элегантные аристократы» используют в своих костюмах наиболее изящные и вычурные элементы исторического мужского платья. В особенности ими любимы эпоха барокко и конец XIX века. Туфли с пряжками, пышные жабо и рюши, расшитые камзолы, элегантные фраки, высокие цилиндры, длинные плащи, сюртуки, напоминающие о твидовых костюмах викторианских джентльменов... Эти элементы одежды дополняются, как правило, аксессуарами готического свойства. Довольно часто костюму сопутствует мрачный вечерний макияж с темными губами и подведенными глазами. Как облегченный вариант используется легкое касание белой пудрой скул - немного «интересной бледности», как говорили в Серебряном веке, еще ни одному аристократу не помешало.
Тенденции использования женственных элементов в мужском облике включают в себя как откровенно экстравагантные элементы, которые можно отнести к предметам женского гардероба (например, в костюмах токийских «фруктов», или юношей-яманба), так и общую феминность облика. Последнее называется «гяру-о» - то есть стиль женственного юноши. Это своего рода мужская инкарнация девушки в стиле «gal» - молодые люди укладывают осветленные волосы в прически, поражающие хорошо дозированной лохматостью, носят джинсы-скинни и облегающие футболки спортивного вида, часто стараются обрести золотистый загар, ради которого посещают солярии. Также в последние годы популярен стиль «они-кей» (onii-kei), что означает «стиль старшего брата», которому в женском варианте соответствует «стиль старшей сестры», то более взрослая и сдержанная версия моды «gal». Для «старших братьев» и «сестер» характерна чуть большая строгость в одежде, использование аксессуаров известных мировых брендов. Впрочем, даже в этом модном течении для молодых людей типичны сложные «лохматые» прически, на которые их обладатели изводят огромное количество лака и воска для волос.
Поэтическая традиция восхваления мужской красоты и историческая предрасположенность привели к тому, что средние японцы, не имеющие привычки носить готические мужские юбки или окрашивать волосы, относятся к экстравагантным соотечественникам вполне толерантно. Так новые веяния в области моды смешиваются с историческими представлениями, формируя образ японского мужчины XXI века.
Говоря о самураях в контексте темы женственного в мужчинах, нельзя не вспомнить фильм Осимы Нагисы «Табу», главный герой которого, красивый и холодный Содзабуро, сводит с ума как женскую половину зрителей, так и своих собратьев по ополчению. К теме любви среди самураев и воспеванию мужской красоты обращались многие японские классики: например, Ихара Сайкаку, который в ряду произведений, посвященных японским женщинам, написал книгу «Великое зерцало любви мужчин», вышедшую в 1687 году; или Юкио Мисима, написавший роман «Запретные цвета» и уже в двадцатом веке жизнью и смертью воплотивший самурайские традиции. Отчасти японская концепция «сюдо» (любви между мужчиной и юношей) сопоставима с греческими представлениями о высоких чувствах воинов или ученых мужей: смысл любовных отношений между мужчинами состоял для греков в развитии и культивации мужественности, не тронутой женским вмешательством. Впрочем, нужно признать, что элемент ритуализированной гомосексуальности в среде самураев стал поводом для многочисленных спекуляций и разночтений. Неверным было бы представление о самураях как о некой особенной касте, все члены которой были связаны отношениями подобного рода - в духе высказывания греческого мыслителя Ксенофонта о том, что «нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов». На деле романтические связи между самураями имели место, но не были обыкновением. Часто они видятся там, где было всего лишь исступленное вассальное служение своему даймё, затмевающее все прочие привязанности и чувства. Красота самураев пленяла прекрасных женщин - благовоспитанных барышень и таинственных гейш. И, конечно, не фривольные соображения формировали внешний облик самурая. Они были и оставались рыцарями, связанными узами долга. Внимание к своему телу, чистота, опрятность и благообразие признавались такими же добродетелями, как отвага, позволяющая принести все это в жертву во имя служения. Изящество внешности и жестов таило мастерство воина, рыцаря, который готов не задумываясь пожертвовать жизнью ради чести. Самураи проводили долгие годы в изнурительных тренировках, бились на мечах, копьях и без оружия. Однако по сравнению с европейскими средневековыми рыцарями и воинами более поздних эпох самураев можно было считать образцом чистоты и опрятности. Носили самураи кимоно и накидки с вытканными на них фамильными гербами, которые являлись предметом гордости, указывая на дворянское происхождение - из уважения к ним одежду старались держать в чистоте. Как правило, самураи гладко брили лицо, не оставляя ни усов, ни бороды. Прически различались в разные исторические периоды и зависели от конкретного социального положения воина. Так, в XVI веке распространенной прической были выбритые у лба и темени волосы, с фрагментами, оставленными на висках, тогда как оставшиеся волосы собирались в узел на затылке. Ронины (странствующие самураи, потерявшие сюзерена) отпускали длинные волосы, не делая причесок.
Кабуки - традиционный японский театр, зародившийся в XVII веке и представляющий собой сочетание драматического искусства, музыки и танцев. Примечательно, что в период зарождения театра и мужские, и женские роли в нем исполнялись женщинами. Публика очень любила эти представления, которые отталкивались от народных песен и сказаний, а зачастую поражали средневековой грубостью и площадными мотивами, почерпнутыми из повседневности. Представления, как правило, были комедийными зарисовками, призванными развлекать, но можно сказать, что искусство исполнительниц было не самым первым, что занимало публику. Сами актрисы также не отличались благонравным поведением, и поклонники постоянно стремились добиться их расположения. Эта в высшей степени вольная атмосфера пришлась властям не по нраву, и в первой половине XVII века женщинам было запрещено принимать участие в постановках. Тогда-то и начал формироваться тот кабуки, который считается классическим и сегодня - театр мужского драматического искусства. Его характерной особенностью было мастерство «оннагата» - роли женщин и девушек были отданы молодым красивым юношам с нежными лицами и плавными жестами. Юношей тщательно гримировали, чтобы добиться фарфоровой белизны лиц, одевали в женские наряды, обучали изящно семенить, подражая женской походке. Но вскоре стало ясно, что и здесь есть где разгуляться страстям - утонченные актеры-юноши ни в чем не уступали женщинам, так что уничтожение «женского театра» (онна-кабуки) мало что изменило. Неудивительно, что вскоре «театр юношей» (вакасю-кабуки) был также признан аморальным и вредным для общественных нравов. После этого какое-то время в театре играли только зрелые мужчины - именно в этот период сформировалось сложное, многогранное искусство кабуки, известное и по сей день. Намного позже актрисам было позволено вернуться на сцену, но визитной карточкой кабуки к этому времени уже стала мужская игра. Неподготовленному европейцу такое положение дел может показаться странным и неестественным, однако не стоит забывать о том, что кабуки - чрезвычайно стилизованное представление, содержащее в себе куда больше символизма и многозначности, чем европейский театр. Поэтому очень большую значимость приобретает момент условности, «игры» как таковой. Каждая поза, каждое выражение лица имеет здесь свое название и конкретную драматическую цель. Таким образом, кабуки с его традицией оннагата - еще один ключ к пониманию театрализованных и насквозь «искусственных» мужских подиумов и улиц Харадзюку.
Эти пушкинские строчки о Евгении Онегине часто приводят, обращаясь к традиции дендизма в России, которая в этой сфере брала пример с Англии – владычицы морей и умов франтов. Мы же заговорили об этом, потому что наравне с традиционными тенденциями мужской утонченности, идущими из японской истории, существует еще один мощный источник вдохновения для современных азиатских дизайнеров и уличных модников. А именно - элегантный стиль европейских джентльменов XIX столетия. Законодатели мод в этой области - денди. К известным денди причисляют, в частности, Оскара Уайльда, Байрона, Бодлера, Гюисманса.
Описанные выше тенденции образовали те уникальные образы японских молодых мужчин, которые заставляют сжиматься сердца фанаток, просматривающих модные журналы или клипы любимой рок-группы. Джей-роковские исполнители воплощают традиции дендистской театрализации жизни, появляясь на публике в невероятных костюмах и с еще более невероятными прическами. Музыкантам, чье творчество лежит в рамках течения Visual kei, свойственен андрогинный вид. Те приметы их внешности, которые европейцы сочли бы явным недостатком мужественности, японцы однозначно опознают как нечто очень привлекательное для девушек. Макияж «визуальщиков» напоминает о традиционном японском театре, указывая на то, что музыкант - человек творческий, живущий в мире сценической условности.